Having been
Кажется, зима основательно затянулась. Засыпая, я услышала шум подступающего дождя.
Вы любите его?
Не чудесную, воодушевляющую дробь капель по крышам, окнам и карнизам, не пробирающее мурашками шлепанье крупных капель об асфальт и заново налившиеся лужи, а именно гул, возвещающий: "Скорее, скорее, под крышу! Убирайте вещи с веревок и скамеек!"
В городе он почти не слышен, - хотя я совсем не утверждаю, что городскому дождю становится от этого чем-то хуже, - на даче же это своеобразная симфония. Первыми вступают липы, те, что на развилке - четыре участка и крутой поворот направо - и те, что за нашим участком. Легкий частый шелест, даже шорох этот липки делают серебристым. К липам присоединяются березы, но из почти не слышно, легкий этот шепоток не вырывается из "заднего фона", так что совсем перекрывается сосновым гулом, когда огромные, высоченные лепрозные гиганты волнуются под совсем уже холодным ветром. Ветки у сосен рначинаются довольно высоко, так что теперь ветер добирается и до кустов жимолости и вишни, составляющиих зеленую ограду, и до сирени и жасмина у веранды. Эти даже не шелестят, а тревожно потрескивают, только сирень с некоторой грацией растрясывает продолговатые кожистые листья, но получается все равно довольно истерично. Шум повсюду, преследует, словно головокружение, когда долго работал, склонившись, а потом выпрямился и, кажется, сейчас же упадешь. А потом на уродливой светлого дерева стене дома напротив появляются первые мокрые пятна.
Вы любите его?
Не чудесную, воодушевляющую дробь капель по крышам, окнам и карнизам, не пробирающее мурашками шлепанье крупных капель об асфальт и заново налившиеся лужи, а именно гул, возвещающий: "Скорее, скорее, под крышу! Убирайте вещи с веревок и скамеек!"
В городе он почти не слышен, - хотя я совсем не утверждаю, что городскому дождю становится от этого чем-то хуже, - на даче же это своеобразная симфония. Первыми вступают липы, те, что на развилке - четыре участка и крутой поворот направо - и те, что за нашим участком. Легкий частый шелест, даже шорох этот липки делают серебристым. К липам присоединяются березы, но из почти не слышно, легкий этот шепоток не вырывается из "заднего фона", так что совсем перекрывается сосновым гулом, когда огромные, высоченные лепрозные гиганты волнуются под совсем уже холодным ветром. Ветки у сосен рначинаются довольно высоко, так что теперь ветер добирается и до кустов жимолости и вишни, составляющиих зеленую ограду, и до сирени и жасмина у веранды. Эти даже не шелестят, а тревожно потрескивают, только сирень с некоторой грацией растрясывает продолговатые кожистые листья, но получается все равно довольно истерично. Шум повсюду, преследует, словно головокружение, когда долго работал, склонившись, а потом выпрямился и, кажется, сейчас же упадешь. А потом на уродливой светлого дерева стене дома напротив появляются первые мокрые пятна.