Неделька Тирании прошла отлично. Смог В смысле, выложиться на каждый день. При этом так и не написал ни одного еханя, хотя в планах их было больше всего. У меня нет оправданий
Кроме фиков прнс ещё немножко поделок:
Игра 2048 по Тирании
12 +1
собрав небесных генералов
хань сам сходил на клубный сайт
и написал чур я ребята
кунсайт
среди небесных генералов
три капитана и синьцзе
кто хочет хил а ну-ка быстро
к ноге
как ни давал циину тактик
советов наступать вперёд
никак без пиздюлей волшебных
не прёт
не смотрят больше в тирании
сериалы, драмы, кабаре
теперь у них на то завёлся
цзялэ
зазноба линя ждет в ханьчжоу
в пекине хахаль у цзялэ
и экономит на билетах
синьцзе
фан руй бессовестный негодник
и бесполезный ты пельмень
опять на пресску черный с красным
надел
подзаебавшись капитаном
пахать как вол который год
лэлэ хотел себе на ручки
и в рот
ты можешь быть отличным парнем
с вагоном опыта и сил
ты молодец но всё ж не нужен
как хил
кричат фанаты тирании
е сю мудак и пидарас
их капитан это проверил
не раз
в медовый месяц мы в европу
париж, берлин, москва, милан
вот так е сю веньцина к сборной
вписал
под взглядом капитана ханя
обрел вдруг совесть - но не всю
и извинился - через жопу
е сю
Синьцзе в одиннадцать ложится
В одиннадцать ноль пять встаёт
Даёт цзялэ люлей за чаты
И в рот
с гаремом капитана ханя
случился маленький просчёт
в одиннадцать отбой, никто не
даёт
А спонсором этого драббла является водолазка капитана Ханя. Водолазка капитана Ханя - спасибо, что ты есть.
Ханьлэ, нц-17
незамутнённое порно, мужские сисечки
Больше, чем у твоей бывшей Больше, чем у твоей бывшей
Кто бы ни выдумал, что у женщин должны быть округлости, а у мужчин – всё плоско и местами с рельефом, был неправ. По крайней мере, по мнению Чжана Цзялэ. Не то чтобы ему не нравился плоский, с кубиками, живот капитана Ханя – очень даже. Особенно прямо сейчас, когда головка собственного члена то и дело тёрлась о напряжённые мышцы. Нравилась сила, сосредоточенная в узких бёдрах, которые Цзялэ обнимал ногами. Но ничуть не меньше ему нравилась накачанная грудь. Что обтянутая водолазкой – хвала небесам, предкам и текстильной промышленности за северную моду, – что угадывавшаяся под свободной футболкой. А ещё больше – вот как сейчас, маячащая прямо перед лицом, пока капитан Хань втрахивал его в кровать.
Высвободив одну руку из захвата, Цзялэ накрыл ладонью грудь, чтобы подхватить как раз там, где она округлялась. Пальцы легли аккурат на чуть покрасневшие следы поцелуев и укусов с предыдущего раунда. Он чуть нажал, зачарованный тем, как поддаётся под пальцами упругая мышца. Сдвинул руку, чтобы дотянуться большим пальцем до соска, потеребил. Потом огладил пальцами вокруг, пару раз случайно мазнув – никакие навыки, контроль рук и точность движений профессионального игрока не могли противостоять толчкам, сотрясавшим кровать на восемь баллов по Рихтеру.
Находиться в эпицентре внимания капитана Ханя было вполне сравнимо с природной катастрофой. Но, боги, как же охуенно.
Цзялэ откинулся на подушку и позволил себе потеряться в ощущениях: как разминает изнутри член и тычется в стенки крупная головка, как сладко тянет сухожилие в паху, когда Хань всей тяжестью налегает на ногу, которую вздёрнул себе на плечо, как перенасыщенный жаром, потом и запахом спермы воздух плещется о заласканную кожу.
Но можно было лучше.
Цзялэ приподнялся, приник губами к груди и широко обвёл языком. Разница между гладкой плотной кожей и тонкой вокруг соска, пощипывание соли – всё это кружило голову. Он то обминал языком, то прикусывал, пока сосок не затвердел, и после этого принялся сосать всерьёз, то открывая рот пошире, то едва удерживая губами.
Оставив напоследок пару укусов под грудью, он переключился на другую сторону.
– Ты… – Цзялэ особенно удачно подмахнул, и вместо продолжения фразы Хань Вэньцин прерывисто выдохнул. – Ты молока пытаешься насосать, что… что ли?
Оставлять затвердевший, мокрый от слюны сосок без внимания казалось кощунством, и Цзялэ сначала дёрнул рукой, которую Хань Вэньцин прижимал за запястье к кровати, освободился, взялся за налитые грудные мышцы двумя руками, и только тогда отнял рот от груди. Большие пальцы принялись легко поглаживать скользкие от слюны соски.
– Тебе неприятно?
Цзялэ обхватил Ханя Вэньцина ногой, мешая двигаться. Инстинкт засадить поглубже был всё-таки сильнее, и даже так Хань продолжил потираться внутри, вытаскивая на пару миллиметров и снова вжимаясь в растянутый вход. Рукой, раньше удерживавшей запястье, капитан Хань теперь собрал прилипшие к шее и плечам Цзялэ пряди и намотал их на пальцы, натягивая, заставляя откинуть голову и смотреть в лицо.
– Не знаю. Нет. Наверное, никак.
Секундной борьбы с эгоистичным порывом проигнорировать слова партнера хватило, чтобы тот оставил пару поцелуев на шее и висках Цзялэ, собирая пот, и продолжил:
– Но мне нравится, как ты при этом хнычешь и жмуришься.
Надо же, он и не заметил.
Цзялэ сжал руки, сводя грудные мышцы – так, что между ними появилась ложбинка, – и вжался в неё лицом, вытянув шею. Пальцы у него в волосах тут же разжались и скользнули к затылку, поддерживая голову.
Он поводил головой вверх-вниз, раздвигая тёплую кожу носом и языком, вылизывая по всей длине ложбинки. Позволил себе представить, как было бы здорово присунуть вот так член.
Потёрся щекой, поцеловал пару раз и усмехнулся:
– Чему тут не нравиться, отличные сиськи. У моей бывшей и то меньше были.
Хань Вэньцин вставил ему так, что следующий вдох сорвался в крик.
Суньлэ, кошка Мятка
пг, юмор, побитый жизнью ер
вечные темы: вождь краснокожих, Лэлэ и чемпионство
кр.пер.: Лэлэ на кураже выкрал из Травы любимую кошку капитана Вана.
Ведьмина любимица Ведьмина любимица
– Ещё раз, – Чжепин сделал глубокий вдох и засунул руки в задние карманы джинсов. Вытащил ключ-карту, отвлечённо покрутил в пальцах так же, как всегда играл с картами аккаунтов, и засунул обратно. – Ещё раз, ты подумал, что это была хорошая идея… почему?
– А, типа, похоже, что я думал? – Огрызнулся забравшийся в кресло с ногами Цзялэ.
Даже на вид кресло было исключительно неудобным – ни поддержки спины, ни подлокотников. Дизайнерское такое. Тирания вообще, видимо, не экономила – гостиничный номер был на одного, и выглядел неплохо. Разве что пол был усеян осколками, да шторы подраны в лохмотья.
– Окей, ты сам это сказал.
– Иди нахуй.
Чжепин вытащил руку из кармана и весомо показал средний палец. Жест прошел абсолютно незамеченным, потому что Цзялэ так и сидел, не поднимая головы, и мочалил перекинутый через плечо кончик хвоста.
– И всё-таки?
– Да ничего я не думал. Ну, просто, как увидел её в коридоре – вспомнил. Старый план.
– Старый план.
– Ага. Старый. После пятого сезона ещё. Я тогда часто лежал ночами и представлял, как возьму и сопру её, чтобы бегал и мучался.
– Шантажировать, что ли, собирался?
На этом моменте Цзялэ всё-таки поднял на Чжепина глаза, в которых ясно, как название торгового центра на фоне ночного неба – вот такущими знаками и с подсветкой – читалось: «Ты дурак или как?» С точки зрения Чжепина, после нынешнего проёба Лэлэ потерял всякое моральное право на подобную оценку, а потому он поднял руку и показал средний палец ещё раз. Обстоятельно так, чтобы донести свою точку зрения.
Лэлэ прыснул.
– Да ну тебя. Нет, просто, – теперь он наглаживал хвост, пропуская его через кулак. – Ну, просто, представлял всякое. Сказку на ночь. Вроде как месть. Да не знаю я, – ну вот, снова принялся мусолить, волосы даже поскрипывали между пальцев. – Это же всё было не на самом деле. А потом мы заглянули к Траве в гости после матча, капитан Хань и Чжан Синьцзе ещё разговаривали, я пошёл на выход раньше, а потом…
– А потом ты позвонил мне из туалета гостиницы, куда тебя загнала маленькая кошка.
– Это исчадье преисподней!
Чжепин посмотрел на сидевшую на барной стойке кошку. Чёрный хвост обёрнут вокруг идеально стройных лап, аккуратная голова на чёрной с белым «галстучком» шее, где пристроился зелёный – кто бы сомневался – ошейник. Со стразами.
Образ капитана Маленькой Травы в сознании Чжепина неуловимо изменился.
Не сводя с Чжепина немигающего взгляда, кошка вытянула лапу и подпихнула стоявшую рядом чашку к краю. В повисшей после выкрика Цзялэ тишине звук медленно движущейся по мраморной поверхности керамики был особенно неприятен. Видимо, у последней оставшейся в живых чашки была шершавая такая ножка. Чжепин их терпеть не мог.
– Хорошая кошечка, – хмыкнул он.
Посудина остановилась у самой кромки стола. Кошка убрала лапу и снова села спокойно.
– Ведьма! – цыкнул на неё Лэлэ.
Чашка всё-таки полетела вниз.
Цзялэ поёжился и глубже подобрал под себя исцарапанные ноги.
Что делать дальше, было абсолютно непонятно. По-хорошему, стоило позвонить Вану Цзеси, вызвать машину и отвезти животное туда, где росло. Только вот Чжепин прекрасно понимал, что он так не сделает. Наверное, как-то так чувствовали себя герои американских фильмов, пообещав друзьям, что если те кого-то убьют – они помогут спрятать труп. Обещаний помогать прятать украденную кошку он раньше не слышал – но это же Лэлэ, с ним всё всегда…
Закончить мысль не удавалось. Пришлось остановиться на «но это же Лэлэ». С точки зрения Чжепина это всё объясняло. Именно по этой причине, стоило ему услышать «Приветпожалуйстаприезжай», он вызвал такси. По дороге отпросился у малыша Лу. Забрал на стойке администратора дополнительный ключ. Не особо вежливо, на ходу поздоровался с менеджером Тирании у лифтов. И зашел в номер, только чтобы обнаружить там полный бардак, побитую посуду и умывавшуюся посреди осколков чёрную кошку.
«Порежется же», – с этой мыслью он подхватил кошку на руки и бухнул кулаком по двери ванной. Стоило появившемуся в двери Лэлэ сделать шаг вперёд, как животное молниеносно извернулось и попыталось съездить когтями ему по щеке. Чжепин разжал руки, и кошка, не дотянувшись до цели, упала на пол. На все четыре лапы. Затем запрыгнула на барную стойку, откуда и наблюдала теперь с большим интересом.
С особенным удовлетворением она смотрела, как угрюмый Лэлэ то заглаживал губами, то обдувал вздувшиеся красные полосы на руках.
– Нет, ну, всё-таки. Что ты теперь собираешься делать? Отправлять Большеглазому шерстинки в конверте и требовать выкупа?
Лэлэ прыснул, уткнувшись в расцарапанное предплечье. Отлично.
– Оденешь её в розовое, осыпешь лепестками и будешь шантажировать Траву фотками? Научишь, как попугая, говорить «Вы все сосете» при виде Большеглазого и передашь обратно? Отправишь в Дождь с запиской «Вы знаете, что делать»?
Наконец Лэлэ смеялся в голос. Расслабились плечи, и пальцы отпустили многострадальный хвостик.
– Спасибо, – выдохнул он. – Я не знаю? Сдаваться Вану Цзеси пиздец неохота. Подождём темноты и выпустим её под дверью Травы?
Идея была так себе. Но в том, что идти с повинной неохота – хоть это было бы и правильно – Чжепин был абсолютно согласен.
– А самолёт у вас когда?
– В десять.
– В десять, – эхом отозвался Чжепин. Ну что за нахрен – они ведь и встречаться не собирались, всё было нормально. А теперь мысль о том, что через несколько часов надо будет прощаться, скрутила узлом внутренности и оставила предчувствие, что потом будет еще хуже.
– Полежим пару часов? – спросил Лэлэ. – До темноты.
Стоило ему спустить ноги на пол, кошка, до того чинно сидевшая на стойке, выгнула спину и зашипела.
Лэлэ втянулся обратно в кресло.
– Так, всё, – Чжепин навис над кошкой. Вроде как он должен был почувствовать себя глупо, ввязавшись в игру в гляделки с неразумным животным. – Ты уже отомстила, скоро пойдёшь домой, а пока побудь хорошей де… кошечкой.
С другой стороны, всю эту ебанину начала и поддерживала отнюдь не кошка, так что вопрос о том, кто тут более неразумный оставался открытым.
Лэлэ перебрался на кровать и спихнул колючее расшитое покрывало в ноги. Опустившись рядом с ним, Чжепин провёл ладонями по исцарапанным рукам, по спине, и наконец зарылся пальцами в сбившийся хвост, стянул резинку.
Гудела система вентиляции, шуршали полосы портьеры. Тени в номере становились всё гуще и гуще. Лэлэ тихонько сопел в шею: то ли задремал, то ли пережидал, пока ему перестанет давить в переносице и сжимать горло. Как самому Чжепину. Кошка с удивительным для такого маленького тельца стуком спрыгнула на пол, а потом забралась к ним на кровать и устроилась в ногах. Чжепин скосил глаза – рядом с её чёрной шубкой щиколотки Лэлэ были такими белыми, что, казалось, светились в темноте. Одну пересекала тёмная полоска.
Красная. Чжепин знал, что она красного цвета. Помнил рельеф плетения и бусины на концах шнура. В переносице заломило ещё сильнее.
Чжепин закрыл глаза и уткнулся в растрёпанную макушку. На пару часов. До темноты.
- А кто ещё есть в Тирании? - спросила Хелла.
- Анечка, - ответила я, - единственный разумный человек в Счастье. Среди всех упорышей.
Ань Веньи, Холодные Ручки, приглашённая звизда ВЧ
пг-13, кроссдрессинг, упоминания игровой зависимости,
пре-канон, нубство
кр.пер.: о нежном и трепетном отношении Ань Веньи к своему аватару
Ленты, бусы, кружеваЛенты, бусы, кружева
Когда в качестве оплаты за репетиторство однокурсница втюхала ему карту из онлайн игры, Ань Веньи подосадовал, но не стал зацикливаться. Хоть он сам и не играл, но был наслышан: сосед по комнате со своими приятелями регулярно просаживали все карманные деньги в интернет-кафе, на оплату компьютеров и покупку… Покупку чего-то. Сказать по правде, Ань Веньи не вслушивался в их треп, скорее уж, старательно его блокировал. В общем, люди действительно были готовы платить деньги за пиксели на экране, так что, возможно, карту и впрямь получится продать.
На его сумке, как выяснилось, даже был специальный кармашек для подобных карт. Посмеявшись такому свидетельству популярности игры, Ань Веньи убрал карту с глаз долой. На этом история должна была бы закончиться, но теперь, когда он знал, зачем нужен этот странный кармашек, взгляд то и дело возвращался к нему. И однажды ночью Веньи поддался любопытству. Он устал и запутался в реферате настолько, что сам уже забыл, о чём писал, а продававшиеся в интернет-кафе энергетические напитки хоть и отгоняли сон, но совсем не прочищали голову. «Мне только надо отвлечься от учёбы, – сказал он себе, – переключить умственную деятельность на другое полушарие. Вот сейчас двадцать минут отдохну, а потом с новыми силами всё допишу».
В полумраке тени милосердно маскировали грязные неоштукатуренные стены заведения для бедных студентов. Обрамлённый заляпанным пластиком экран стал окном в другой мир.
Половину из обещанных себе двадцати минут Ань Веньи провёл за разглядыванием раскинувшейся перед ним долины, сизой горной гряды на горизонте и парящих в небесах континентов. Потом на самом краю долины завязалась драка, и Ань Веньи вспомнил, что это игра и здесь вроде надо кого-то бить. Потыкав в кнопки он нашёл меню. В развернувшемся посреди экрана коричневом окне отображалась кукла: розовые волосы, мультяшное платье, в руках то ли палка-копалка, то ли ростовой крест. Имя: Холодные Ручки. Класс: клерик. В смысле, священнослужительница, что ли? А, то есть всё-таки крест. Уровень: 66. Из ста? Это много или мало? Гильдия: Разнотравие. Дальше шли шкалы и цифры. Понятнее не становилось.
В конце концов, поиск информации – это то, зачем он, собственно, пришел в интернет-кафе. В новом окне браузера – чтобы ни в коем случае не потерять ссылки для реферата, – Ань Веньи открыл поисковик: «слава священник что делает?»
Сразу же выяснилось, что бить ему никого не надо. Это было, в общем, неплохо. Потом он установил, что одногруппница не соврала, карта и правда неплоха. Шестьдесят шестой уровень - это из семидесяти возможных, параметры персонажа соответствовали цифрам, описываемым на форумах как «неплохой хил», а иногда и «годный хил». Чем хил отличается от клерика, Ань Веньи пока не понял, но в остальном всё соответствовало.
На кукле было сине-золотое платье, но при наведении на зону, где должна быть верхняя часть одежды всплывало заковыристое слово, написанное фиолетовыми иероглифами. Считалось ли, что «экипирована лиловая броня»? Оставалось только понадеяться, что да.
Статьи и форумы многое прояснили, но оставался главный вопрос: что в принципе делать? Запрос «играю развитым аккаунтом но в первый раз стою посреди игры куда пойти?» поисковик игнорировал. Выбрав группу людей, которые вроде заканчивали крошить партию монстров неподалёку, Ань Веньи развернул камеру в их сторону и нажал «вверх». Расстояние не уменьшилось.
Пришлось лезть обратно в меню – где-то там была вкладка с информацией, какие клавиши за что отвечают – и искать, как передвигаться.
Стоило подойти ближе к людям, как внизу экрана появилось полупрозрачное окно чата. Один из группы повернулся лицом, да так и стоял, не шевелясь, пока остальные за его спиной ритмично делали выпады и вспыхивали спецэффектами.
Раз окно появилось, то, наверное, неспроста? Ань Веньи написал в полупрозрачный чат: «Привет!»
«Привет, – посыпалось в ответ, – а чо не голосом ты меня слышиш вообще? что ты хочешь?»
То есть, до этого ему что-то говорили? Ань Веньи огляделся, но ни на одном из столов вокруг не было гарнитуры. Мышь, клавиатура, монитор и наклеенная рядом бумажка с номером; да ещё на столах у дальней стены стояли пепельницы.
«Извини, старший брат, не было слышно, – написал он в ответ. – Я в интернет-кафе, здесь компьютеры не снабжены наушниками. Прощу прощения, если отвлекаю, я играю в первый раз и не очень хорошо понимаю, что делать. Можно задать пару вопросов?».
«Играешь первый раз, а 66 лвлов с неба упали?».
«Мне подарили карту персонажа».
«Своё-родное 66го лвла и подарили?»
«Бгг насосала»
«Да ладно вам! Ну, ты спрашивай, сестричка, поможем чем сможем».
То, что он играет женским персонажем, давно выдетело из головы, и обращение «сестра» выбило его из колеи. Обзор от первого лица, восхитительная графика и реалистичная динамика при движении позволяли погрузиться в виртуальную реальность с головой. Он уже сам как будто чувствовал летний ветерок, легко пригибавший высокие луговые травы. И совсем забыл, что карта-то женская.
«Глянь там может на системном блоке есть гнездо для наушниковтогда можешь подключить свои в задрипанных кафе такое часто былвает». Совет оказался дельным, только вот наушники в кармане нашлись самые обычные, без микрофона. Но даже так дело пошло быстрее. Опытные игроки посоветовали переместиться на сервер с номером – откуда его персонаж, предположительно, перешёл в Небесную Сферу, где они стояли сейчас, – найти там «нубские локации» – на них должно быть написано «ур. 5-10» – и попробовать разные действия на слабеньких монстрах.
Встреченная им группа оказалась настолько мила, что даже проводила его до ближайшего города с телепортом. Оказывается, в Небесной Сфере было много агрессивных игроков, которые нападали на других, пока те просто бежали по своим делам. У пьедестала телепорта милую сестричку уговаривали пообещать, что она вернётся и присоединится к их группе, как только освоится с управлением.
К тому времени, как пакет ночного тарифа кончился, Ань Веньи одел куклу в то, что нашлось у неё в багаже – вернее, в инвентаре, – потому что система сообщила, что предметами, полученными в Небесной Сфере, после перехода на сервер пользоваться нельзя. Разобрался, как устанавливать цель, сколько примерно здоровья восстанавливают основные навыки и от каких монстров надо просто драпать, а каких можно и пристукнуть крестом-копалкой. Реферат по морфологии эпохи Сун не вырос ни на абзац.
В следующий раз он принёс с собой наушники с микрофоном. И выяснил, что другие игроки далеко не такие милые, когда узнают, что он парень, и вообще играть за персонажа противоположного пола не приветствуется. На третий раз он попробовал задавать вопросы в гильдейском чате и узнал, что люди – идиоты и в этом идеальном мире тоже.
Наконец он нашёл себе группу братцев, которые были не против таскать за собой бестолкового, но достаточно прокачанного хила, и дела его пошли в гору. Надо было только слушать внимательно и без промедления реагировать на подсказки более опытных игроков. Очень скоро он вывел закономерности и разобрался, что делать в той или иной ситуации. Ань Веньи не сомневался – так и получится. В конце концов, эта наука не могла быть сложнее, чем экзамены у профессора Шеня.
Ань Веньи чувствовал себя немножко супергероем. Днём он был обычным студентом и работником, а по вечерам перемещался в волшебный мир, где его руки источали сияние целительной энергии, а один взмах посоха мог спасти кого-нибудь от гибели. В игру он заходил, конечно, не каждый день – откуда у людей столько времени берется? Только если задали совсем немного, или наоборот, когда между всеми рефератами, лабораторными, одной подработкой и другой начинало казаться, что жизнь состоит из одного сплошного пиздеца. Звёзды в «Славе» сияли так ярко, как никогда в вечно затянутом смогом Пекине.
Однажды Ань Веньи решил, что набрался достаточно опыта, нашёл телепорт и отправил Холодные Ручки в Небесную Сферу. Без фанфар. Поскольку Холодные Ручки уже прошла квесты с предыдущей хозяйкой и перешла в Небесную Сферу не в первый раз, системного оповещения не было. Но Веньи чувствовал, что сделал потрясающе важный шаг. Как семестровую лабу сдал. И когда на следующий день увидел в университетской столовой ту самую одногруппницу – не сдержался. Он даже не спросил, не заняты ли места за столом, прежде чем поставить свой поднос рядом:
– Привет, знаешь что, я вчера перешёл в Небесную Сферу!
– Ой…
Странная реакция. Ань Веньи, конечно, не ожидал бурных аплодисментов, но чтобы девушка в мгновение спала с лица, а потом залилась краской?
– Прости, братец Ань! Прости-прости-прости! Но ты же должен был продать Холодные Ручки!
– Решил посмотреть, прицениться. Потом понравилось, – пожал плечами Веньи.
– Я не ожидала, что ты сядешь играть! Ты всегда такой серьёзный и сосредоточен на учёбе… – собеседница крутила палочки в руках с таким отчаянием,что они жалобно поскрипывали. – По правде говоря… По правде говоря, я отдала её специально. Из-за игры начала отставать в учёбе, завалила зачёт. Сколько раз пыталась просто не заходить в игру – но всё равно срывалась и тянулась за картой. Ты осторожнее, братец Ань.
Ань Веньи перемешивал овощи в тарелке, не зная, что сказать.
– Ты самый рассудительный человек у нас на курсе, – сказала вдруг Ли Нань. – И сам лучше всех знаешь, что тебе по силам, а что нет.
– Спасибо, – что ещё он мог ответить?
– Расскажи про Небесную Сферу. В каком смысле, перешёл? Я же её там и оставила…
Тем же вечером Ань Веньи смотрел в открытое окно меню, где переступала с ноги на ногу и поводила посохом Холодные Ручки. Его антропоморфное воплощение в мире «Славы». Розовые волосы и фарфоровое личико, а за ними – столбцы цифр, измерявших его возможности и ценность аккаунта.
Сам он видел свой аватар только в меню, но раз именно через неё его воспринимали другие игроки – она должна быть более серьёзной. Более амбициозной.
Ли Нань оставила неплохой запас игровой валюты, стоило этим воспользоваться. Выбрав на карте город покрупнее, Ань Веньи направился на рынок. Час раздумий и несколько сравнительных таблиц спустя Холодные ручки выглядела и впрямь впечатляюще: гордо приподнятую грудь поддерживал корсет из металла и кожи, прикрывавшая бёдра накидка из меха фантастического зверя демонстрировала при ходьбе латный низ и заканчивалась как раз над краем высоких сапог.
Было даже немного жалко, что он не видит собственный аватар. На такую девушку он бы и сам не отказался смотреть почаще. Но по-прежнему в изображение на экране попадали разве что руки – ручки же – в сетчатых перчатках, охваченные спецэффектами скиллов. С каждым утекавшим сквозь пальцы месяцем, с каждым пройденным данжем их движения становились всё ритмичнее, всё больше и больше похожими на танец. Ань Веньи, конечно, не рассчитывал стать когда-нибудь офигенным, как Недвижимая Скала, для видео с которым у него теперь был отдельный плейлист на билибили, но понимание, что он становится сильнее, приятно будоражило.
Начав с видео в качестве учебных материалов, Веньи очень скоро принялся смотреть матчи в прямой трансляции – так быстрее, да и чаты на канале забавные. А потом поймал себя на том, что до дрожи в пальцах хотел, чтобы выиграла Тирания. «Поздравляю тебя, Ань Веньи, ты упоролся», – сказал он себе и вышел из гильдии Разнотравие. Он не признавал полумер.
В гильдии, собранной под флагом Тирании, оказалось куда веселее: в чате всегда было навалом желающих обсудить последний матч и примененные игроками навыки, да и клериков больше. Или, может быть, ему просто удалось избежать дурацких ошибок и не потерять лицо с самого начала? В любом случае, Веньи даже завёл друзей в игре. Ну или, по крайней мере, появились люди, которые и спрашивали, когда он в следующий раз будет онлайн, и ждали его, чтобы сходить в данж. Было неожиданно приятно.
«@ХолодныеРучки @ХолодныеРучки @ХолодныеРучки гроб гроб кладбище го?» – дожидалось его в кукушке после занятий.
«Когда?»
«ты кгда будешь?»
«Работаю до 8»
«Атта наша девочка, собраю народ на 9»
«Иди лесом», – пальцы автоматически набрали ответ, но сам Веньи только улыбнулся.
Он уже успел насмотреться на трапов, лолей без микрофона и прочих придурков, наслаждавшихся вниманием и плюшками под женскими аккаунтами. Таких всё время пытались раскусить, ко всем женщинам в игре время от времени приглядывались – а не трап ли? Его же, наоборот, звали то сестричкой, то ещё как, несмотря на то, что мужской голос в микрофоне было невозможно перепутать. Он посылал всех в пешее эротическое, но так и не попросил перестать.
В конце концов, там, в мире «Славы», посреди кишащего моблом подземелья стояла, покачиваясь на бесконечных шпильках, бесстрашная розововолосая красавица.
Ань Веньи не считал, что у него развились склонности к трансвестизму, и не примерял на себя женский образ, конечно нет. Скорее, он как будто завёл себе куклу. Которой можно играть, но нельзя потрогать. Она слушалась команд, сгибала руки и ноги и иногда ломалась. Посеревший экран павшего персонажа каждый раз вызывал у него оторопь и неприятное чувство, что он её подвёл.
Рассматривая новый шмот и побрякушки в игре, он прикидывал не только статы, но и как бы новые вещи смотрелись. Несколько раз снимал и надевал обратно мифриловый кулон. Штука была бесполезной, но чудо как шла. Иногда – редко-редко, – проходя мимо манекенов с женской одеждой, он мысленно примерял её на Холодные Ручки. Выходное блестящее платье. Костюм готической лолиты. Юбку из множества слоёв мягкой бледно-розовой сеточки, смешную футболку и парку. Холодным Ручкам бы пошло.
И однажды он увидел на прилавке его. Корсет – металлизированные рёбра переходят в жёсткий лиф, а между ними натянута ткань «под кожу». Не такой детализированный, как в игре, конечно, и не такой крутой, но очень похож. Ань Веньи не стал задумываться над природой чувства, которое им двигало, пока он изучал таблицу размеров, искал нужный, стоял в очереди на кассу и расплачивался. И дома тоже он сильно думать об этом не стал.
Просто хотелось… ощутить что-то из того, что чувствует она.
Битва с корсетом оказалась сложнее, чем бои с иными боссами. Его нужно было удерживать на нужной высоте, прижимать к себе, следить за натяжением ленты, да ещё и шнуровать. За спиной. Да ну нафиг. После первой же попытки он перевернул шмотку задом наперёд, чтобы хотя бы видеть, что делает.
Когда он принялся разворачивать зашнурованный корсет в нужное положение, эта тварь его оцарапала. Концы рёбер оказались неожиданно острыми.
А ещё они были жёсткими. Стоило только попытаться наклониться, как они впивались под рёбра. Стоять прямо было тоже непросто: в перетянутом лентой и стиснутом клеткой корсета животе не осталось места для воздуха. Совсем. Дышать приходилось неглубоко, едва расширяя грудь. Очень скоро голова закружилась, и эксперимент пришлось прекратить.
Это было исключительно познавательно. Ань Веньи решил не повторять.
Тем же вечером, зайдя в игру, он первым делом порылся в инвентаре и выудил неплохую броню, которая ему недавно выпала роллом в данже. По статам она была, пожалуй, не хуже, но при этом напоминала тунику. Свободную такую, со складками.
Проводить вторую часть эксперимента он не планировал, она сама его нашла.
По случаю скорого открытия нового сервера разработчики расстарались, и развернувшийся на Гуанчжоу Гейм Экспо павильон «Славы» действительно поражал разнообразием. В привезенном фанстаффе можно было купаться. Может быть, на этот раз запасы закончатся к концу второго дня, а не к обеду первого, как обычно. Игровые автоматы с тренажёрами на игромеханику, галерея концепт-артов, тематическая кафешка, панель с дизайнерами, раздача автографов про-игроками и косплей-дефиле. Куда же без него. Кого-кого на каждом ивенте было завались, так это косплееров разной степени задроченности.
Но разрабы, судя по всему, не разделяли его мнение и поощряли адептов неестественных париков и двухстороннего скотча. В павильоне, в числе прочего, была фотоплощадка с прилагавшейся гардеробной и хвостообразной очередью желающих примерить на себя фантастический игровой шмот за умеренную сумму реальных денег. На всех фотофонах был аккуратно вставлен логотип и вичат-код игровой студии. А, понятно.
Ань Веньи прошёл бы мимо – и так и собирался сделать, – но знакомые по гильдии ребята, с которыми он частенько оказывался в одной пати, и которые, в общем, и зазвали его на ивент, загалдели и утянули его с собой:
«А чего, круто, давайте сфоткаемся, как будто мы в данже!»
Ань Веньи прищурился на обвивавшую угол павильона очередь. Ну-ну.
Он не ждал от этой авантюры ничего хорошего, и был абсолютно прав. Шмота клериков на вешалке не оказалось.
– Занят ещё, наверное, – пожал плечами парень с бейджем. – У нас их всего один или два. Женских, вон, много.
– Сестричка, это судьба. Это предопределенность. Небеса всё видят! – заржали со всех сторон.
– Пошли в пень, – привычно отозвался Веньи и снял с женской стойки вешалку с костюмом клерика.
И потерял присутствие духа:
– Нет, такую юбку я не могу.
– Чем тебе юбка не хороша?! – возмутился рывшийся в шмотье чернокнижник.
С костюмом он расстарался: и когти накладные сделал, и узоры на лице. За гримом было не разглядеть черт, всё скрывали тщательно прорисованные высокие скулы и измождённый вид среднестатистического чернокнижника. Разве что щетина выбивалась из образа.
– Короткая, – вздохнул Ань Веньи. На самом деле, он вообще сомневался, что это нагромождение рюш и лент длиной сантиметров двадцать от резинки до подола можно было назвать одеждой.
– И что?
– У меня ноги…
– У всех есть ноги, – отрезал чернокнижник. – Ну, по крайней мере, предполагаются конструкцией.
– Но у меня не женские, – тяжело разговаривать с людьми, которые тебя намеренно не понимают. – И волосатые.
– Ой, хули ты как первый раз замужем, – чернокнижник закатил глаза и ухватил его за плечо. От мантии пахнуло табаком так, словно он выдохнул полную затяжку Веньи в лицо. – Пошли.
Цокая когтями по пластику, он перебрал вешалки и выудил несколько из разных комплектов.
– Пошли за ширму, говорю. Сейчас этот старший покажет, как из Мерилина Мэнсона сделать Мерилин Монро.
Телесные колготки, белые колготки, подвязки с бантами, ленты, кружева. Бархотка с брошью скрыла кадык. Не иначе, как из подпространства, в которое обычно ведёт Дверь Смерти, появились сапоги нужного размера на каблуке-ходуле. Корсету Ань Веньи сказал решительное «нет».
– Да я смотрю, ты знаешь, о чём говоришь, – мерзопакостно ухмыльнулся его костюмер.
Из-за ширмы Ань Веньи вышел с полным пониманием того, зачем нужен посох. Чтобы не падать. Без дополнительной опоры на каблуках было не устоять. Чтобы пройти несколько метров до места для фотографий, ему потребовалась помощь.
– Ничего-ничего, в первый раз всем больно и страшно, – отпускал плоские шутки этот старший. Пускай зубоскалит там где-то у плеча, главное, чтобы не дал упасть.
Через несколько минут стало очевидно, почему Холодные Ручки всегда переминалась с ноги на ногу – ну, если не считать банального «потому что стандартная анимация персонажа». Выгнутые неестественным образом стопы затекали и начинали ныть, стоило постоять спокойно хоть сколько-то. Приходилось переступать на месте, и тогда слои кружевных оборок плескались вокруг бёдер, лишний раз напоминая, что те, по-хорошему, едва прикрыты.
Ань Веньи был, в общем, даже рад стоять прямо, опираясь на свой посох-крест – как настоящий, кстати, вот повезло, что нашлось именно его Пересечение Линий Льда. Потому что стоило наклониться хоть чуть-чуть, и вся задница была бы на виду. Обтянутая белыми колготками. Веньи чувствовал, как вспыхивают щёки от подобных мыслей.
Хотя спереди было ничуть не лучше. Он точно знал, что сквозь два слоя колготок никакой сквозняк не чувствуется, но это никак не помогало унять ощущение, что ему между ног – прямо по нежной коже внутренней части бёдер – задувал ветер. Невыносимо хотелось вцепиться в подол двумя руками и натянуть юбку пониже. Но надо было держать посох.
От стыда и неловкости все ощущения обострились. Закинутая на плечи рука одного из приятелей – жест, на который он бы в обычных обстоятельствах не обратил никакого внимания, – подавляла. Внутренне замирая, он прислушивался, касаются чужие пальцы края выреза на блузе или нет? Затребовавший «фотку с куколкой, на память о шедевре траповодства» чернокнижник по команде «улыбочку» сгрёб его за талию, и Ань Веньи задохнулся от того, какой горячей показалась его ладонь, примявшая ломкую ткань блузы.
– Отличная талия, – крякнул тот в подмышку.
И погладил.
Даже компрометировать свой баланс не пришлось – Ань Веньи развернулся на месте, не поднимая креста, и красивый набалдашник, сияющий кристалликами инея, пришёлся мудаку точно в лоб. Прозвучал щелчок затвора и жужжание выплёвываемого мгновенного снимка.
Разошлись довольные. Небритый мудак – доставшейся ему фотографией, на которой Ань Веньи и впрямь соответствовал пошлому описанию «трепетная лань». Сам Веньи – фотографией, где он наносит критический урон в ближнем бою. И, видимо, выигрывает матч, потому что больше чернокнижник не выёбывался.
Отвращение к мини-юбкам и твёрдое решение переодеть Холодные Ручки первым делом как зайдёт в игру, сразу после дейликов, продержались ровно до четвёртой страницы инвентаря; дальше лезть было бесполезно, там было совсем старьё, продать которое руки не дошли. Среди непреложных законов мироздания, таких как «если было легко, значит, ответ неправильный», «чем длиннее грамматическая конструкция, тем вежливее» и «кто выбежал из-под бафа – сам виноват» появился ещё один: «чем выше левел, тем глубже вырез». Жертвовать статами во имя гипотетического морального удовлетворения Ань Веньи был не готов. Разве что пообещал себе впредь выбирать из двух равноценных вариантов шмота более закрытый. Данж за данжем, ивент за ивентом, из дропа всё-таки подобрался комплект шмота, который не заставлял сочувственно морщиться при взгляде на собственный аватар.
А потом, одним январским утром, он едва узнал Холодные Ручки. Она была прекрасна – один, второй, третий… тринадцать предметов, полный серебряный комплект. Умопомрачительное «1810» напротив параметра «интеллект» кружило голову. Стоило представить себе частоту крита в действии, и по позвоночнику и до кончиков пальцев прокатился огонь. Во рту пересохло. Ань Веньи машинально облизнул губы.
Он был потрясён.
– Ну как, узнаёшь её? – с улыбкой спросила Леди Босс.
– Это… Это просто, – хладнокровный и рассудительный Ань Веньи заикался.
Перед ним – перед ним, самым слабым звеном команды, всем известной ахиллесовой пятой – стояла мечта. Эти зашкаливавшие статы прилагались к белоснежному с золотом платью в пол, под которым угадывались элегантные туфли-лодочки.
– Высокий интеллект, высокий крит – самое то для тебя. Будешь самым суровым хилом «Славы»! – сказал Е Сю. Сунул в зубы незажжённую сигарету и хитро прищурился, похлопал Веньи по плечу напоследок. – И самым скромным.