Начало шв неумолимо приближалось, кейса не было. Автор будущего блокбастера в трёх частях ныл, что у него лапоньки, и то придумывал новые идеи, то передумывал. Я тем временем проводила отпуск, наматывая километры по столице нашей Родины. И вот. Ноябрь. Часов восемь вечера. Где-то... где-то в районе Китай-города идём мы с Венди и высматриваем бар. Звонит телефон. И дальше я минут двадцать обсуждаю, как в Японии проходят официальные приёмы и корпоративы. Венди смотрит понимающе, потому что блядское руфендомное арахисовое масло к счастью, понимающе она смотрела не только на меня, но и по сторонам, так что мимо бара мы тоже не прошли.
В общем, ответственному за кейс корпоратив так и не пригодился, а вот меня зацепило. Идея частично позаимствована в англофендоме Фантастических Тварей, где я читала, кажется, три фика с подобным сюжетом.
бета Verdigris
джен и, обожемой, сюжет
неприятные темы в ассортименте: офисные сплетни, сталкерство в соцсетях, гомофобные шуточки, нарушение тайны личной жизни.
кр.пер.: коллеги Козуме Кенмы поверить не могут, что у их штатного унылого задрота может быть личная жизнь, и потому решают провести маленькое безобидное расследование.
Личная-публичнаяЛичная-публичная
– Этот? Он высокий.
– Точно нет, этот женат.
– Послушайте, а вот, третий справа, – это не тот шкаф, который на фотках в Лайне был?
Шёпот отскакивал от сгрудившихся вокруг монитора лиц и плотно прижатых друг к другу плеч, гасился плотной тканью пиджаков. Несмотря на оживлённость разговора, до чужих ушей не доносилось ни слова.
– Да не-ет, слишком жирно будет.
– Это же волейболист? Я его лицо где-то в рекламе видел.
– Ага, Уши… Ушикава, что ли. Только, мне кажется, он на «такого» не похож.
– А кто похож-то?
– Ну, вот наш Козуме и похож.
Среди хриплого хихиканья кто-то высказался:
– На задрота он похож, на такого даже пидор не позарится.
– А, слушайте! – одного из сплетников, казалось, осенило. – Фигуристы! Вот там все как один – «эти».
– Точно, точно! Так. Ищем, «японские… фи-гу-рис-ты…»
– Ну, он сказал, высокий, а тут все средненькие.
– Столько блёсток. Козуме бы и на работу приходил весь в блестяшках.
Сплетники замолкли, увлечённые разглядыванием фотографий. Тишину нарушил крик, разнёсшийся эхом по полупустому кабинету:
– Стой! Увеличь вот эту, вот эту!
– Тихо ты!
– Тшш!
– Но вы посмотрите!
Все придвинулись ещё ближе к экрану, силясь разглядеть, куда тыкал пальцем их коллега. Тот указывал на хрупкого молодого человека, неловко обнимающего кого-то в форме японской сборной и явно выше его ростом. Парень стоял к фотографу спиной, но падающие ниже ушей светлые волосы было видно преотлично. Подпись под фото гласила: «Японии досталось олимпийское серебро!»
Спустя ещё полминуты молчания раздалось первое «Ну, нет», подавшее сигнал целому шквалу:
– Да ладно!
– Не верю!
– Наш Козуме – и в тигриных скинни?!
Наконец, один из собравшихся выложил на всеобщее обозрение телефон с открытым поиском и фотографией. Тот же фигурист, тот же тощий блондин с каре, только теперь оба на подиуме, с медалями, цветами, и российским флагом за спиной.
– Отбой тревоги, ребята.
– А, ну, мы так и думали…
* * *
А началось всё месяца три назад. Когда кто-то заметил, что не проявлявший обычно большого рвения к работе Козуме уже который день уходит домой последним. И, ещё не зная, какой поворот событий ждёт весь отдел, спросил:
– Козуме! Чего это вы, решили всю работу переработать?
– Да, – промямлил тот, не отрываясь от монитора, – хочу сделать как можно больше за эти пару дней, чтобы в пятницу уйти вовремя, и в субботу не нужно было приходить.
– Да у вас далеко идущие планы, я так посмотрю.
Коллега Кенмы вовсе не ждал ответа. Он уже прошёл мимо и нашёл на вешалке своё пальто. Но, возможно, офисные духи наколдовали немного социальной магии, или Кенма слишком устал и отозвался на автомате:
– Не то чтобы. Мой любимый человек возвращается из командировки.
Вытаскивая пальто из-под десятка чужих, мужчина удивлённо покачал головой – надо же, Козуме поддержал разговор, чего только в жизни не бывает.
А потом уронил вешалку.
Подождите, он сказал: «любимый человек»?!
На следующий день в обеденный перерыв весь отдел – да что там, весь этаж – гудел как улей пчёл, слетевшийся на разлитый мёд. Слух о том, что у Козуме – их штатного задрота, необщительного и ленивого Козуме – есть личная жизнь, просочился в каждый разговор и прилип даже к тем, кто знать ничего не хотел.
К концу дня самым популярным мнением было, что тот окончательно впал в блаженное состояние хикикомори* и, как у тех водится, выдумал себе «вайфу». Ну, может, не выдумал. Может, компьютерную программу купил.
На следующий день в общем хоре появились нотки сомнений. В конце концов, может и правда встретил в какой-нибудь игре другую такую же тихоню-хикки. Он, конечно, не красавец – вечно сутулится, и покраситься бы не мешало, – но и не уродлив. Голос приятный.
К концу недели начали делать первые ставки, и тогда же послышалось первое робкое предложение:
– Мне кажется, – протянул Такегаока из планового, – мы должны это расследовать.
* * *
– Народ! Народ, я нашёл!
Вокруг ликующего тут же собралась небольшая толпа.
– Мы с этим парнем в универе вместе были, и он у меня остался в Лайне. Только он фото в ленту редко выкладывает, а тут – вот.
На гордо продемонстрированном телефоне и впрямь была открыта чья-то лента новостей. В самом верху висел пост – явно «отчётный» после посиделок с друзьями. Среди незнакомых лиц внимание привлекали давно не крашеные волосы и золотого цвета глаза. Фотографий в посте было много, а компания довольно большой. Вид их краба-отшельника, делающего «виктори» в толпе смеющихся людей, вызывал когнитивный диссонанс.
– Я по альбомам пробежался, – продолжил хозяин телефона, – и Козуме там много. Они, видимо, давно дружат. Но девочек – раз-два и обчёлся, и все разобраны, как мне кажется. Смотрите, – он принялся пролистывать ленту, тыкая пальцем, – вот одна, вот, вот ещё…
– Всё бы вам девочки, а Козуме-то с кем? Один на всех фото?
– Да нет, вон на нём парень какой-то висит, например, тоже в приставку уставился. Рыжий. Но мы же ставили на то, есть у него девушка или нет.
– Мы ставили на «любимого человека»!
– Но вы же не думаете, что…
– Я думаю, что свои три тысячи йен так просто не отдам. Показывайте всех.
Вспыхнувшее было волнение – «Да, да, показывайте!», «Ну что вы, он не…», «Это же личная жизнь!», «Такие выводы поспешны…» – утихло довольно скоро. В конце концов, от обеденного перерыва оставалось не так уж много.
– Вот этот мужик – вот этот, широкий, как шкаф, – часто рядом сидит.
– Сидит и сидит. Козуме всё равно в своей приставке, внимания на него не обращает.
– Но они близко сидят!
– Но не настолько близко!
– И вообще, посмотрите, у него лицо – будто только что из морозильника достали. Хоть бы улыбнулся. Тоже мне, влюблённые.
Широкоплечий внушительный мужчина почти на всех фотографиях смотрел прямо в камеру, да так пронзительно, что мурашки бежали по коже. Словно встречал зрителей лицом к лицу.
Под его серьёзным, прямолинейным взглядом становилось исключительно неловко обсуждать чужую личную жизнь в подробностях.
– Пожалуй, вы правы. Он похож на человека замкнутого, не слишком эмоционального. Как бы они с нашим тихоней вообще договорились до чего-то.
Заключив такой вывод, детективы поневоле переключились на следующую кандидатуру:
– Вот, вот этот длинный с шухером на голове постоянно на Козуме висит.
– И что-то Козуме этому не рад.
– Да у него вообще лицо такое.
– Но они и впрямь очень близки друг с другом.
Вполне возможно, ни сам хозяин фотографий, ни запечатлённые люди никогда не разглядывали их с таким глубоким интересом, как столпившиеся вокруг телефона.
– Вы посмотрите, практически на коленях сидит!
Разгорячённое обсуждение степени близости между сослуживцем и неким улыбчивым дылдой, сходившим за модель, если бы не причёска, оборвалось на тихом:
– Ой.
Телефон отобрали у законного владельца, выкрутили яркость на максимум, и на одной из фотографий стали видны пикантные подробности. В затемнённом углу дивана, куда не добирался свет караоке-машины, – и который явно проглядели, выкладывая фото, – тот самый дылда увлечённо целовался с парнем, и на Козуме тот был похож разве что ростом. Хотя, нет, этот был ещё пониже. Коренастый. Коротко стриженный и слегка рыжеватый.
Оставалось только заключить:
– В общем, этого тоже вычёркиваем.
* * *
Следующая возможность разрешить спор подвернулась сплетникам довольно скоро: Кенма не смог улизнуть от довольного жизнью и завершением стадии проекта начальника отдела и был посажен праздновать вместе со всеми. Именно чтобы избежать этих всеобщих попоек, он обычно старался не засиживаться в кабинете.
Он мог бы давно уже быть дома, в старых мягких джинсах и любимой толстовке, с кружкой кофе и с джойстиком в руках, но, к своему неудовольствию, проводил вечер на лавке без спинки, зажатый между коллегами. Как будто целого рабочего дня на расстоянии полуметра друг от друга не достаточно. Угрюмо уткнувшись носом в пивной бокал, Кенма старался абстрагироваться от гомона разговоров вокруг: ни новости бейсбола, ни первые зубики, ни последние офисные сплетни Кенму ничуть не интересовали.
А зря. Возможно, тогда заметил бы, что соседи по обе стороны чересчур участливо следят, чтобы его бокал не пустел.
Дождавшись, когда Кенма раскраснеется и ослабит галстук, делегированные представители команды офисных детективов перешли в наступление:
– Козуме, а ваш любимый человек опять в отъезде?
– Угу, – ухнул тот в бокал.
– Много командировок, да?
– Только в сезон.
Соседи озадаченно переглянулись.
– В сезон?
Последовавшее пояснение произвело эффект разорвавшейся бомбы:
– Он спортсмен.
Шок, словно ударная волна, прокатился по рядам с обеих сторон длинного стола. Уже разгорячённые алкоголем люди поворачивались друг к другу, то неверяще, то смешливо повторяя «спортсмен?!», «он?!». Кто-то уже передавал под столом деньги.
Сидящая напротив женщина из соседнего, вообще-то, отдела участливо спросила:
– Раз спортсмен, наверное, сильный, да? В хорошей форме.
– Ага, – мечтательно улыбаясь чему-то на дне бокала, промямлил Кенма, – сильный. И очень высокий.
И больше от него ничего не смогли добиться, как ни старались.
Глядя на ссутулившегося на лавке молодого человека с непроходящими синяками под глазами, коллеги вынесли вердикт: «Врёт. Но стоит попытаться ещё раз.»
* * *
– А где Козуме?
Проходивший мимо сотрудник притормозил у пустого стула.
– На совещании с заказчиками, кажется. Замшефа его забрал. Но они где-то здесь, в здании.
– Аа, замшефа… – заместитель технического директора, человек на редкость энергичный для своих лет, был в равной степени известен привычкой всё делать стремительно и взрывным характером. – Тогда понятно.
– Что?
– Он телефон не взял, представляете?
Сидящий через два стола от Кенмы потряс головой:
– Не-а. Без еды Козуме может прожить месяц, без воды – два дня, а без своего айфона – не более трёх минут.
– А может…
Через пару секунд, когда смысл предложения дошёл до окружающих, послышались полные негодования возражения:
– Вы что?! Чужой телефон!
– Это уже чересчур!
– Трогать личные вещи – это как-то…
– Пожалуй, не стоит.
Последним прозвучало:
– Всё равно он наверняка запаролен.
Помявшись у стола, инициатор предложения всё-таки взял айфон в руки. Повертел, перебрал брелоки – с прокола в чехле свисала небольшая гроздь: пара смешных героев с несоразмерными мечами, транспортная карта и серо-стальной дракон в красной майке. У дракона были шикарные усы, длинные и гибкие. И надпись «Ушиджима» на спине. Он был не очень похож на персонажа игр, не то чтобы присутствовавшие в них разбирались.
А телефон был и правда был заблокирован под отпечаток пальца.
Когда айфон занял своё место на столе, атмосфера в кабинете была уже совсем другой. Шутка перестала быть смешной.
* * *
– Вот, – аккуратный ноготь с белым кончиком уткнулся в монитор, – еле нашла на фотографиях. Но вчера по телевизору хорошо показали.
– По телевизору?..
– Ночью по ЭнЭйчКей шла полная трансляция приёма в саду императорского дворца. Ну, для особо отличившихся деятелей культуры, науки, всё такое…
– Ну, да, ежегодный приём. И?
Тёмные прямоугольники фотографий, сопровождавших репортаж на развлекательном портале, были расцвечены золотистыми гирляндами фонарей и бликами перламутра на чёрной ткани. Красивые, торжественно одетые люди пожимали други другу руки, покачивали бокалами и благожелательно улыбались в камеру на фоне филигранно подстриженных кустов.
– И вот!
Это был несомненно их Козуме. Попадался то тут, то там на заднем фоне, сливаясь с элегантной толпой. Привычные его коллегам неопрятные двухцветные волосы были зачёсаны так, чтобы искусно скрыть отросшие корни, да и костюм сидел аккуратно – Козуме выглядел стройным, с узкими бёдрами и атлетично развёрнутыми плечами. А не тощим и ёрзающим в форменном пиджаке, как обычно. На всех фотографиях он стоял с одной и той же группой людей.
– Это же наша волейбольная сборная! – ахнул кто-то.
– Точно! А это… Кто-нибудь, откройте список команды.
Рядом с Кенмой, так близко, что они соприкасались руками, стоял спортивного вида широкоплечий, крепко сложенный мужчина, уже знакомый по смешным и размытым фотографиям из барбекю-баров и караоке в чужом Лайне.
– Это Ушиджима Вакатоши. И правда… высокий.
Кенма едва доставал своему спутнику до плеча, оттеняя его мощь. На одном снимке ладонь Ушиджимы лежала на талии спутника, бережно ограждая его от снующих мимо.
Сплетники возмущённо загудели:
– Прямо в императорском саду, такое… надо же понимать обстановку!
Они были так увлечены подсчётом ставок и разглядыванием фотографий, что не заметили появившегося в кабинете Кенму. Впрочем, тот только заглянул через порог и сразу вышел. Кинул взгляд на часы – до конца обеденного перерыва оставалось ещё минут пятнадцать – и побрёл в сторону торговых автоматов. Не торчать же в коридоре. А уж за свой стол сейчас соваться точно не стоило.
Он с облегчением выдохнул – наконец-то все успокоятся и снова перестанут обращать на него внимание, – покрутил в руках телефон, подёргал за драконий ус. И отправил несколько одинаковых сообщений:
«В офисе догадались. НГ уже прошёл, ГВ ещё не началась, я выиграл. С вас по пять тысяч йен.»