[teryatina]

Ну, и раз уж начала про финалочку

Закончилась ЗФБ, и я радостно похрюкивая выпуталась из ковра переползла из зимнего ковра в летний. Отлично сходила этой зимой за команду пятнашки - впрыгнула в уходящий поезд прямо таки. Стоило поныть - и кэп услышала. кэп пришла, кэп нас с Хеллой нашла
Огромное спасибо командочке за игру! Замечательный уютненькиий чатик, дружная команда и на редкость ненапряжная атмосфера. Ну всё как в каноне (до Левиафана) Отдельные лучи любви бессмертному пони кэпу, координатору и человеку на все руки Еве. И всем-всем-всем

Я снова расширила границы сознания возможного Во-первых, ПЕРЕСТУПИЛА ЧЕРЕЗ СЕБЯ и отправила автору запрос на перевод 80% того, почему я обычно не перевожу фики - потому что не хочу идти спрашивать разрешение. А во-вторых, прямо-таки НЕ ВЫЛАЗИЛА из пейнта фотошопа пейнта фотошопа.

Ну, о грустном результатах кривых потугов в графическом редакторе - позже, пока начнём с текстов


ji_tera, корректура Verdigris
драббл, джен,
Глава 14, руины столицы, неспешный романс (игнокт)
в рамках альтернативной концовки "Эпизода Игнис": Игнис зрячий, Ноктис живой, всё хорошо.

Невозможные, невероятные вещи

Невозможные, невероятные вещи

Камин в зелёной гостиной не разжигали как минимум лет двадцать пять — Ноктис смутно помнит полудипломатический-полуродственный визит очередных светлостей и умеренно официальный ужин, на котором его не отчитали за то, что болтал ногами. Гладио тоже помнит:

— Двадцать шесть, — уточняет он. — Ирис только родилась, а тут суматоха с этим посольством сомнительной легитимности, отец был не в восторге. Но, да, их тогда принимали в этом крыле. С тех пор, наверное, и не пользовались.

Комната укутана серым; под слоем пыли не разглядеть ни паркетного узора, ни цвета портьер, ни обивки кресел. На столешницах можно писать. Как и во всей Цитадели. Цепочка оставшихся следов — чёткая, будто нарисованная, петляет от тронного зала: к щитовой, в командный центр, в кухни, в уборную у общественной приёмной; и каждый раз возвращается назад. Словно лепестки протоптали. А теперь стебель — по казавшемуся когда-то бесконечным коридору к гостиной, где нашёлся камин.

— Это неважно, что не пользовались, — вздыхает Игнис, — всё равно прочищали.

Одиннадцать лет назад. С тех пор в дымоходе могли поселиться летучие мыши. Его вообще могло засыпать. Одиннадцать лет назад.

— Давайте уже решать что-нибудь, — зевает за спиной Промпто. — Я бы не сказал, что это был очень длинный день, но утомительный уж точно.

Провисев на небосклоне часа три, солнце принялось клониться к закату. Может быть, день будет нарастать постепенно, так же как и укорачивался. Или, как предположил Промпто, это они «разобрались с делами» после обеда. Наблюдать за закатом было тревожно; мучительное «а что если?» не давало дышать. Но стоило солнцу спрятаться, на бархатном синем — не чёрном! — небе выступила луна. В космической глубине перемигивались звёзды.

Настоящая ночь. Как раньше. Не как вчера.

Вместе с облегчением навалилась усталость. Не успевшие прогреться помещения затопила ночная прохлада, грозящая превратиться в морозец. «Окееей, на часы никто из нас не смотрел, — неловко засмеялся Промпто, — а в календарь? Сейчас вообще что? Лето? Осень?»
Автономные генераторы в Цитадели оказались повреждены: что-то испорчено вредителями — может, животными, а может, и монстрами, — но большая часть уничтожена ещё при шту… Одиннадцать лет назад.

— Ну что, звёзды и костерочек? — хмыкает Гладио. В глазах застыло: «Я ещё не хочу уходить».

Теперь Гладио, спрятав подбородок и рот в вороте шинели, чтобы не наглотаться пыли, рубит мебель в зелёной гостиной. Игнис отдирает последние клоки обивки от каркаса кресла, чтобы не жечь синтетику, и тыкает зачарованным клинком в сложенную в камине щепу. Огонь занимается тут же — деревяшки антикварного гарнитура совсем сухие.

Комната согрелась быстро. Света от огня в камине хватает только на полукруг пола прямо перед ним — маленькую автономию посреди закрашенной чёрным вражеской территории. Лёжа у самой границы, Ноктис разглядывает кольцо. Чёрный металл и золотой, и посередине подсвеченный оранжевым — от огня — камень. Теперь в гранях отражаются только всполохи: заключённый в камне свет ушёл вместе с магией, осталась просто вещь. Фамильное кольцо.

Ободок легко соскальзывает с пальца, едва оставив след на коже.

— Игнис, — голос мягко вклинивается в тишину гостиной и тает в ней.

— Что? — откликается тот через пару мгновений. Будто надеялся, что если не ответит, всё-таки уснёт в ту же секунду.

— Держи, — Ноктис, не глядя, вытягивает руку влево, зажатый кулак упирается Игнису в плечо. Вздохнув и повозившись, тот подставляет ладонь.

Тишина. Вдох, снова тишина. Шипит, вскипая, лак на прогорающих резных ножках.

— Что там? Что вы там? — Промпто переворачивается на живот и поднимает голову, опираясь на локти.

— Ноктис, — Игнис устало вздыхает, словно ставя точку. Сразу после имени.

— Ты его уже надевал.

— Ноктис.

— Оно твоё, — Ноктис тоже умеет ставить точки голосом. Его всё детство этому учили.

— Ты не можешь…

— Я не могу?

Сегодня они победили тьму.

Целую жизнь назад, здесь же — всего этажей на двадцать ниже и левее по коридору — болтавший ногами так, что пятки гулко стучали в сидение чересчур массивного кабинетного стула принц заявил: «Вот вырасту и женюсь на тебе!» «Это невозможно,» — ответил тогда Игнис.

А вчера Ноктис вернулся из Кристалла. И сделал ещё с десяток невозможных, невероятных вещей за день. И где-то в том десятке — поцелуи, точно такие же, как десять лет назад. Разве что теперь с мягким покалыванием от щетины.

Покатав кольцо в пальцах, Игнис, всё так же одной рукой, надевает его на безымянный, накрывает ладонь Ноктиса своей, переплетая пальцы, и отвечает совсем не на заданный вопрос:

— Да.

— Ифритовы свежелопнувшие яйца, — ржёт Гладиолус, — ну наконец-то. Это была самая нелепая помолвка в истории Люциса.

Объективно, он не прав. Игнис лежит на полу в пыльном и разгромленном зале, смотрит сквозь слёзы на расплывающиеся ореолами искры в камине, на любимую улыбку в обрамлении такой смешной бороды и автоматически поправляет:

— В Графитовой Родовой Книге задокументирован случай, когда между…

— Спи! — притворно стонет Гладиолус. — Хватит на сегодня! Завтра будет новый день.