Поздравляю трансцендентную сову и я-тебя-не-знаю-но-побечу,
и, в первую очередь, замечательного человека
Verdigris С ДНЁМ РОЖДЕНИЯЯЯ
Желаю счастья и здоровья в личной жизни, собственной и всех воображаемых пидарасов внутреннего мира. Чтобы всегда были и идеи, и силы и мотивация на их исполнение, и благодарные читатели.
По личной заявке именинницы... "Хейанский куродай со стихами за ширмами".
Не стреляйте в япониста, он слагает как умеет (тм) На самом деле, утолкать стихи в нужный размер я даже и не пыталась. Люди жизнь на это развлечение кладут, куда уж мне Практически всё - либо перевод Иссы, либо с опорой на его стихотворение, но с заменой сезонных слов.В любом случае, на этот раз - это даже НЕ НАСТОЛЬКО ПЛОХАЯ поэзия!
В общем, вот!
Осенний ВечерОсенний Вечер
В доме царило оживление, галерея полнилась шелестом одежд и деликатным топотом облачённых в хлопковые носочки ног. Стремясь подглядеть, дамы раздвинули, пожалуй, все сёдзи — из щелей сквозило так, что трепетали разложенные на низком столике свитки, с которыми забавлялась воспитанница хозяина дома. В мельтешении подолов и рукавов она так и осталась сидеть, склонившись над искусно выполненными гравюрами, разве что дёрнула от досады точёным подбородком. «Это же надо быть такой нелюбопытной», — привычно пожурили её про себя дамы, но не стали тратить слов впустую. Так можно роптать и на луну, что не придвигается ближе.
Вот и прибежал мальчик-посыльный с первым письмом.
— Восхищённые чистотой луны
Онемели и сверчок, и соловей,
Один лишь кот поёт.
Алый срез бумаги был, возможно, чересчур кичливым, но смотрелся чудо как хорошо, гармонируя с почерком. Господин с четвёртой линии — а это был именно он, — как всегда заигрывал с приличиями. В углу листа притаился нарисованый кот. Всего-то две ускользающие линии тушью, а сколько выразительности!
Но Цуки-но-ката даже не взглянула на письмо, столь взбудоражившее дам. Кивком головы показала, чтобы положили в шкатулку, да и всё. Сколько ни уговаривали её домашние, сколько ни корили, а не вымолвила ни слова в ответ. На шум появился посыльный от Госпожи Северных Покоев. В мудрости своей Госпожа и не ожидала ничего иного, и, стоило посыльному убедиться в ситуации, он передал её совет: ничего не поделать, сообщите Господину; он, как нарочно, сегодня дома.
Пренебрегать вниманием столь завидного покровителя и то было неосмотрительно, но уж оказывать подобное неуважение — совсем никуда не годилось. Хозяин дома — молодой Савамура — подосадовал на воспитанницу, потом на себя, за то что разбаловал безмерно, но что тут поделать. Закусив некогда лакированный кончик кисти, он крепко задумался.
— Звенит бубенчик на котовьей шее
В кустах пиона
То тут, то там.
В глубине души он понимал опасения своей юной воспитанницы, но, право слово, рука не поднималась всерьёз попрекать господина с четвёртой линии ветренностью, когда он был так хорош: стройный и гибкий, словно мальчик, но подчёркнутые прорезями на рукавах охотничьего платья плечи по-мужски широки. Когда случалось оказаться в противоборствующих командах на играх с мячом, Савамура каждый раз чувствовал ликование, какое поднимается в душе при столкновении с достойным и равным по силе соперником.
Задумавшись, Савамура и не заметил, как пролетело время. Или же это Господин Чёрный Кот был так хорош в стихосложении, что отправил ответ немедля? Так или иначе, а склонившийся перед хозяином дома в глубоком поклоне посыльный уже протягивал искусно сложенный лист. Прежде чем прочитать, невозможно было не полюбоваться на соответствующий сезону алый всплеск на срезе; он будоражил воображение словно свежая рана или мельком увиденный край праздничных одежд.
— То здесь, то там
Мечется кот
В погоне за осенними листьями.
Так приятно тверда ваша рука, а сердце всё в сомнениях, — игриво отмечалось в письме.
Стоило бы отнести послание в покои воспитанницы, а то и заставить написать ответ, но… Хлопнув себя по колену, Савамура снова взялся за кисть. Нечасто ему выпадала возможность проявить себя в каллиграфии. Если кто спросит, он скажет именно так, а о том, что было после игр на празднествах в доме Правого Министра, умолчит. И не стоит, пожалуй, испытывать судьбу. Дабы избежать неловкости повторных визитов, на желтоватой, как октябрьская луна, бумаге он написал:
— Глупый кот,
Всем тельцем
Мяучит.
Как несправедлив бывает мир, а ведь он бы на её месте…
Уже совсем стемнело, снова подняли нежные головки примятые копытами цветки вечернего лика у ворот. Осенней ночью одинокому составляют компанию собственные желания, и любой шорох на галерее заставляет встрепенуться. Так и хозяин дома затаил дыхание, заслышав скрежет случайно сдвинутой ножки старой ширмы. Но нет, только кот мяукнул — словно в насмешку. Прежде чем затушить лампу, Савамура ещё раз перечитал последнее послание:
— Глупый кот,
На привязь посажен, а всё
Плачет о любви.
Он уже надул щёки, когда в щель между сёдзи с шелестом упал свёрнутый лист. Всего-то сложенный пополам, безыскусно, но…
— Взметнули ворох листьев,
Сцепившись,
Кот и ворон.
И правда, к чему тут церемонии.