[teryatina]

Мне стыдно-так-стыдно это вешать, тем более после *отвешивает поклон* чикагского блокбастера, но не всем же быть гениями... В общем, главное, за это мне будет фик с КайСеси =333 *плюхается на попу и ждет у моря погоды*

фф6
NC-17
близнецы Фигаро, простые удовольствия (и даже немножко Сетцера)
Они всегда чувствовали самые сильные эмоции и ощущения друг друга. Невыносимая боль, парализующий страх, лучший секс.

Simple pleasures

Simple pleasures

      Сабин знал, что Эдгар снова там – в том, что ты один из близнецов есть свои пикантности.
      Он перевернулся на живот, вытянулся, охнул, и быстро перекатился обратно на спину. Руки поверх одеяла надо, да, поверх одеяла. Сабин принялся за дыхательные и расслабляющие упражнения, но сон все не шел, зато непрошеные мысли – очень даже.
      В темноте каюты начал вырисовываться силуэт брата. Вот он скинул плащ, стянул через голову рубаху, запутавшись волосами в застежках, забрался на кровать в изножье и, запустив руки под одеяло, скользнул вперед. Сабин чувствовал легкое почесывание от того, что мозолистые пальцы ерошат волосы на икрах, щекотку, когда руки продвинулись на внутреннюю сторону бедер. Эдгар все ближе к паху, да, да…
      Сабин подскочил и взбил подушку слабеньким блицем.
      Он перевернулся на бок, уютно положив ладони под щеку. Вот так, прохладный матрас, удобная поза, в каюте темно и тихо. Он сейчас уснет, сейчас уснет, главное – не думать об Эдгаре.
      Монах мысленно заныл, – мысленно-то можно, - образ Эдгара, такой, каким он будет в эту самую секунду, встал перед глазами и уступать место сну, хоть про чокобо, хоть про горы, не собирался. Да и хотелось уже, в общем-то, совсем не спать. Поворочавшись еще немного, Сабин решил, что уж страдать, так хоть за дело, и выскользнул в душный коридор спящего корабля.
      Каюта девочек, кладовка Гого, теперь направо, там ступеньки. Сабин мягко переступал с пятки на носок. Угол ковра лизали дрожащие тени, значит за поворотом.
      Он выглянул, поначалу осторожно, но быстро понял, что брату не до него. Хоть в проеме вставай. Эдгар был полностью поглощен облизыванием и обсасыванием, мягкими нажатиями и покусываниями. Глядя, как брат то собирает языком белую субстанцию, то проходится по всем выпуклостям на эклере, Сабин не торопясь, контролируя себя, развязывал штаны.
      Вот Эдгар обхватил губами сбоку и принялся вылизывать местечко, где глазурь немного присохла. На торце из щелки в тесте выступила белая капелька. Сабин терпеливо поглаживал член, и только когда Эдгар переключился на высасывание крема, принялся ласкать большим пальцем головку. Господи, благослови идиотскую привычку брата есть эклеры по частям – сначала глазурь, потом крем, потом тесто.
      Начинка кончалась, Эдгару приходилось сосать сильнее, время от времени он издавал звуки, подозрительно похожие на недовольное хныканье. Сабин ждал, самое интересное было еще впереди. Придерживая пальцами одной руки основание члена, другой он массировал яички. Наконец, проглочен последний кусочек, и вот – оно. Удовлетворенный стон, заканчивавшийся глубоким вздохом. Боец размашисто толкнулся себе в кулак, не отрываясь от восхитительного зрелища, как брат, прикрыв глаза, облизывает перепачканные белым пальцы. Переводя дыхание, он лениво рассматривал прилипшие к шее пряди, которые выбились из хвоста и были убраны за ухо недостаточно быстро. Наконец, он натянул штаны и отступил за угол, пока близнец его не заметил.
      Назавтра, перед тем, как уйти с ужина, Сабин заглянул в холодильник. Прекрасно! Вернее, прекрасные – прекрасные запасы пирожных Терра сделала в этот раз. И прекрасно, что Селес решила сесть на диету.
      Кровь устремилась к члену, но Сабин усилием воли успокоил себя. Осталось всего три-четыре часа.
      Они всегда чувствовали самые сильные эмоции и ощущения друг друга. Невыносимая боль, парализующий страх, лучший секс. И неизвестно еще, чем Эдгар наслаждался больше, сладостями или сексом. Почувствовав знакомые ощущения, удовольствие, разливавшееся по позвоночнику и кружащее голову, но не связанное с его собственным телом, он направился в сторону кухни.
      О, да. О, да!
      Сабин не верил глазам, и как он проглядел ее в холодильнике? Любимое пирожное Эдгара – корзиночка с фруктами в медовом желе и взбитыми сливками. Воодушевившись, он чуть не выдрал завязки из штанов.
      Его Величество развалилось на стуле, далеко отставив одну ногу и поставив пятку согнутой в колене второй на край стола. Он медленно, маленькими кусочками поглощал пирожное; глаза закрыты, голова откинута, то и дело в уголках губ проскальзывает язык, собирая крошки и белые следы. И Сабину казалось, что это он сейчас доводит брата до изнеможения, это для него тот так раздвинул ноги. Отблески пляшущего света на челке создавали ощущение ритмичного движения. Сабин кончил, кусая намотанный на руку подол майки, Эдгар счастливо вздохнул, нюхая шапку взбитых сливок.
      На ужин Терра раздала всем оставшиеся пирожные. Сабин застыл было в ужасе, - и предвкушении, чего уж, - но брат передал своё виноградное суфле Релм, отшутившись, что не любит сладкое. Младший провел остаток ужина, пытаясь не вспоминать, как конкретно его брат не любит сладкое. Мысленно, Сабин запретил себе даже думать о том, чтобы купить пару кусочков торта на следующей остановке, но перспектива выглядела так заманчиво.
      Спустя пару недель, они все-таки провернули операцию по закупке продуктов и хозяйственных принадлежностей без того, чтобы взлетать приходилось по головам пары взводов имперской стражи. Сабин был особенно доволен собой и персиковым парфе. Оставалось дождаться вечера.
      Когда Сабин завернул в коридорчик, ведущий к кухне, то с удивлением обнаружил там хозяина корабля, спугнутого его появлением. Проходя мимо принца, альбинос наградил его кивком «Спокойной ночи, человек-груша» и взглядом «Как же тяжело дезинфицировать паркеты после этих-из-леса», и все это было бы гораздо убедительнее, если бы Габбиани успел застегнуть брюки. «Салага», - оценил Сабин и ослепительно ухмыльнулся в ответ.
      Впрочем, он мог понять Сетцера. Рони забрался на стул задом наперед, по детской привычке встав коленями на сидение и перегнувшись через спинку. В коридорчике все еще ощутимы запахи пота и семени, чужие, и от того еще более будоражащие. Сабин кончил, глядя, как брат ловит с ложечки капли подтаявшего лакомства.